Мир Ольги-Марии Классен

Елена Ильина

Заведующий научным отделом Государственной Третьяковской галереи в Москве, историк искусства, бывший заместитель директора по научной работе Нижнетагильского музея изобразительных искусств, член Союза художников России, член Ассоциации менеджеров культуры.

Большинство людей любят море и восхищаются его красотой. Сложно изобразить постоянно меняющиеся стихии, постоянно меняющиеся линии, цвета и настроения. Но, пожалуй, ещё труднее передать дух моря, изображая не волны и небо, а лишь связанные с ним объекты, составляющие лишь малую часть его величия.

В графических работах Ольги-Марии Классен море повсюду, и в то же время его нет вовсе. В монотипиях и гравюрах этой русской художницы немецкого происхождения нет ни грозных волн, ни спокойной морской глади, ни необъятных просторов, ни уютных бухт. Скорее, работы передают просто ощущение моря. И всё же в этих работах её можно назвать художником моря, потому что пронзительные крики чаек и неслышный хруст песка, влажный холод, призрачные звуки воды и навязчивость соляных гребней живут в тонком эмоциональном состоянии этих графических листов. Но вся эта совокупность воспринимается как взаимно угнетающие чувства и ощущения. Переплетение визуально видимого с собственными ощущениями органично, и именно это позволило художнице создать произведения, в которых ей удалось передать ощущение существования этой могучей силы природы.

Ольга-Мария Классен родилась на Урале. Её предки – немцы с голландскими корнями – приехали в Россию в XIX веке. Возможно, именно генетическая связь с Нидерландами, известными как «морские ворота в Европу», сформировала любовь Ольги-Марии Классен к воде и кораблям. В первой половине XX века семья Классен жила в Донецке, на территории современной Украины. С началом Второй мировой войны её, как и многих людей немецкого происхождения, депортировали на Урал – и там она осталась. Река Кама, на берегах которой семья провела столько лет, была для неё источником жизни и символом внутренней романтической свободы – ещё не осознанной в то время, но бессознательного отражения бытия. Кто мог тогда представить, что способность наблюдать и усваивать вечные изменения природы даст начало целой серии графических размышлений? Свое первое образование Ольга-Мария Классен получила на графическом факультете Нижнетагильского государственного педагогического института, где ее преподавателем и главным наставником был выдающийся график и педагог Евгений Бортников.

Своё второе обучение, на этот раз в Германии, она прошла в классе ректора, профессора Удо Шееля, в Мюнстерской академии художеств. В это время она много работала в мастерской гравюры при академии под руководством Вольфрама Хайстермана, который познакомил её с многочисленными возможностями офорта – одной из любимых техник Ольги-Марии Классен с тех пор. В своём творчестве она словно соединила два источника: «вдохновлённая идеями, почерпнутыми в России», она отправилась на эксперимент в Германии. Используя безграничные технические возможности художника для воплощения своих замыслов, она искала «угасающие искры» единения человека с природой; спокойно и скромно она дарила людям способность, часто утрачиваемую сегодня, созерцать то, что воспринимается как должное.

Тем не менее, российский промышленный город Нижний Тагил на Урале сыграл решающую роль в становлении автора как художника. Именно здесь, в конце XX века, сложился особый слой художественной интеллигенции, задававший стандарты развития изобразительного искусства региона. Его истоки – в классической абстракции, свободно оперирующей символами, но при этом не отрывающейся от фигуративности и активно обращающейся к природным импульсам. Тагильских художников отличает высокий профессионализм, экспериментирование с открытыми пространствами и плоскостями, чисто художественный подход к формам и структурам. Глубоко владея традициями мирового искусства, они создавали произведения, проникнутые чувственностью и оптическими акцентами; возникла своего рода игра, в которой репрезентация возводилась до уровня «внутренней самоинтерпретации». Это сочетание позволило некоторым тагильским художникам стать признанными представителями европейской графики, а порой и её важнейшими представителями. Ведущий среди них – Евгений Бортников, мастер миниатюрной гравюры и экслибриса, работающий также как книжный иллюстратор, активно работающий в акварели, пастели, рисунке и других техниках. Близость Ольги-Марии Классен к тагильскому художественному движению определяется как её практическими навыками, так и собственной рефлексией, которая концентрирует внимание прежде всего на себе: на переосмыслении опыта искусства и собственной памяти, а также на механизмах восприятия реальности. Художественный мир Ольги-Марии Классен одновременно типичен и оригинален: используя в своих работах узнаваемые, предметные формы, художница способна сосредоточиться на раскрытии своего внутреннего мира, что равносильно исповеди. Она не отрекается от видимого мира, но её персонажи – не люди, а окружающие её предметы. Цикл «Море и природа», над которым она работала в первое десятилетие века, не является, по сути, серией или законченным произведением. Он состоит из работ, выполненных в разных жанрах и техниках, с разными композиционными и изобразительными решениями. Но почти все эти работы объединяет острое ощущение полной изоляции. Ни в одной из её работ нет места человеку. Есть лишь следы и намёки на человеческую деятельность.

Работы Ольги-Марии Классен характеризуются глубоким личным переживанием реальности и художественных проблем. Это, вероятно, повлияло на формирование двух основных композиционных типов в её творчестве последних лет. В некоторых работах художница общается с реальностью на расстоянии. Словно стирая чертежи, она заставляет формы изображённых, в основном крупных, объектов нагромождаться друг на друга, замирать, прижавшись друг к другу. Несмотря на то, что эти огромные корабли расположены близко друг к другу, они поражают своим пугающим одиночеством. Они манят зрителя взглянуть из укрытия на огромный мир, в котором они живут. Изменив взгляд, она рассматривает конкретный объект вблизи: она видит его собственную жизнь, и чертежи исчезают. Действуют только форма и поверхность; лист дышит освобождающим дыханием, пульсирует, и изображение обретает максимальную яркость. Такое смещение фокуса от максимализма к минимализму примечательно.

Здесь нет промежуточного взгляда, нет реальной оценки реальности, но погружение в собственные волны воображения и видения, волны памяти, блаженства и мечтаний. Сосредоточение на этих фазах бесконечно многообразных проявлений жизни определяет скрытую внутреннюю динамику статичных композиций. Отчасти эти листы подобны шрифту Брайля. Осторожно и с сомнением художница осязает окружающее пространство, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Апперцепции автора движимы стремлением познать мир в деталях и по сути — так возникает представление о его целостности.

Художница, вероятно, поддерживала именно такое восприятие реальности в своих черно-белых рисунках пейзажей или натюрмортов, используя динамический эффект некоторых статичных предметов, изъятых из обращения и поставленных на паузу. Предметы словно позируют художнице. Она вступает с ними в безмолвный диалог. Эти графические работы не являются новым типом пейзажа. Именно английские художники, прежде всего Уильям Тёрнер, изобрели новый тип пейзажной живописи в XIX веке. В конечном счёте, как и в новых формах натюрморта (natura morta), раскрываются внутренние образы, воспоминания и переживания художницы. Близость к этим контекстам позволяет Ольге-Марии Классен углубиться в собственный детский опыт, который она пытается визуализировать в образах и высказываниях. Лаконичные, почти монохромные композиции, иногда зыбкие, как воспоминания, иногда конкретные, но не осязаемые, иногда недостижимо далёкие. В каждом случае формы, связанные с предметами, сохраняют свои внешние характеристики, обретая структуры, обладающие правом на художественное воздействие. Здесь заметно влияние тагильской школы, отличительной и характерной чертой которой является идея безличного. Эта идея считается «одной из важнейших в переходный период от конкретного к абстрактному искусству, на пути отчуждения от материального мира к провозглашению духовных ценностей» [1].

Когда русские художники 1980–1990-х годов искали пути выхода из реалистической живописи, эта тенденция нашла выражение в различных художественных течениях. Одним из них, не порывая со связью с внешним миром, был поиск форм и средств выражения внутреннего, эмоционального состояния – будь то автора или изображаемого предмета, явления, объекта.

Ольга-Мария Классен изобретательна в передаче движения простых предметов. В некоторых работах они иллюзорны, словно мираж, готовый исчезнуть в своей хрупкости. В других гибкая линия быстро подчёркивает форму, подобно остроконечному штриху в хаотичном сжатии сетей, раскинутых на песке. В этих фрагментах предстаёт простейшее и незамысловатое земное существование, в котором художница ищет истинную ценность, его тонкую красоту.

Работы не являются ни литературными, ни повествовательными; они словно фрагменты рассказа или повести. Работы с близким фокусом подобны «говорящим зарисовкам», невероятно текучим в своей монохромной изысканности. Сети, рыбы и песок – самые распространённые образы. Но для автора они – «…воспоминания о дедушке, реках и морях, где я бывал и куда меня тянет. Каждая сеть связана с каким-то воспоминанием, новыми идеями или мечтами. Мне приятно прикасаться к сетям; я люблю играть с их структурой во время печати». Для художницы важен сам образ, повседневность, объединённая в единую систему мироздания. Например, изображение рыб в сетях на песке. Она не восхищается их красотой, как японские художники. Она проявляет себя как внимательный наблюдатель, меньше озабоченный типизацией и характеристикой объекта, но в первую очередь манерой выражения. В своём творчестве Ольга-Мария Классен работает преимущественно в области классической линогравюры, офорта и монотипии — традиций, которым она верна. Её завораживает сложная техническая работа и кропотливая проработка форм.

Однако самое важное — это непосредственность выражения, соединённая с абсолютной нормальностью соответствующей ситуации, самоценность которой раскрывается в художественном творчестве. Именно в этом — ключ к целостности жизни, постигаемой художником, к сути природы, к собственному пути.

[1] Автономова Н. Б. Материалы научной конференции «Випперовские чтения. 2007», выпуск XXXVIII. ГМИИ им. А. С. Пушкина. 2008, с. 29.